-----Каньон-----
...Волчица послушно трусит следом за Анул. Лапы мягко ступают по раскаленному полуденным солнцем песку, длинный розовый язык вывалился из проткрытой пасти, бока тяжело вздымаются и опускаются...
Каждой клеточкой своего тела Горчица чувствовала до того невыносимую жару, что хотелось разогнаться и бежать, бежать не останавливаясь, чтобы порывы встречного ветра приятно хлестали по щекам, ласково трепали шерсть на загривке... Но волчица не могла бросить свою спутницу, и проводницу по совместительству. К тому же вожак приказал не разделятся. А слово вожака, как известно, закон... Поэтому Горчице ничего не оставалось, кроме как вздохнуть и негромко поинтересоваться:
- Эмм... Как ты думаешь... Зачем вожак послал нас сюда? - вопроса поумнее волчица придумать не смогла, так как "серое вещество" в отяжелевшей голове, похоже, окончательно расплавилось при тридцатиградусной жаре...

...Анул лишь вяло шевельнула ухом, не останавливаясь и даже не замедляя шага, а, впрочем, более-менее конкретного ответа на свой вопрос Горчица услышать и не ожидала...
А эта волчица на редкость молчалива... - Горчица незаметно покосилась на Серую, - Интересно, это вообще возможно - ее разговорить?
Горчица чувствовала волны страха и недоверия, исходящие от спутницы, ту напряженность и настороженность, с которой Серая прислушивалась к каждому движению, каждому вдоху Горчицы, по поджарому телу которой поминутно пробегала приятная дрожь наслаждения. Да, волчице достовляло преогромнейшее удовольствие осозновать, что одностайница ее боится. Это было какое-то непонятное волнение, такой хрупкий неуверенный страшок, словно бы Анул панически боялась даже не самой Горчицы, а чего-то... Чего же именно?..
Впереди чернел вход в логово. Горчица прошмыгнула мимо спутницы, разбежавшись, вскочила на большой серый валун и растянулась на нем, блаженно жмурясь от яркого, слепящего солнца. Теперь между ними обоими вновь возникла невидимая стена, эдакая перегородка. Да, как говорится, каждый сам за себя. Вернее, сам по себе.
- Не знаю, - наконец напомнила о своем присутствии Серая. - Он вожак. Его слово - закон. Разве имеет значение - зачем?
В ответ Горчица промолчала, лишь досадно поморщившись. Зачем тратить слова попусту? В ее стае все подобострастно относятся к вожаку, и эта дамочка, похоже, не исключение. Конечно, Горчица и сама испытывала к Родомеску уважение, местами даже симпатию... Но в глазах Анул она явно видела то, что вызывало у нее лишь презрительную ухмылку, не более. Эта волчица боготворила вожака, всерьез надеясь на его к ней ответные чувства. Как глупо...

Родомеск шел точно по следам Горчицы и Анул. Он желал удостоверится, что обе они благополучно добрались до логова. Альфа, конечно, сетовал на испорченную прогулку, но был уверен, что своим видом этого не показал. Все же... семья она есть семья и глупо было бы сердиться на тех, кто пока еще этого не понял. Рано или поздно оно случиться. Волк сменил рысь на шаг, спокойный и уверенный - таким его видели в стаи, тем для них он и останется. Вот уже в ночи стали различимы два силуэта, и не нужно было ничего особенного, что бы догадаться - волчицы лежали в входа в Очаг.

Это было... вызывающе. Рдомекс слышал ее шаги, ощущал ее присутствие, как бывало всегда, когда сестра была где-то рядом. Родственная связь? Нет. Узы, которых давно нет. Они начали натягиваться с того момента, как два волчонка прибились к Дезерто несколько лет назад, и лопнули, исчезли безвозвратно, когда Родимус стал альфой. Был ли он счастлив? Наверное. Он знал, знал, что так будет, потому что Силь предупреждал. Старый волк как-то сказал, что без жертв не победы, что получая одно мы неизбежно теряем что-то, как бы отдавая взамен. Родимус поплатился поддержкой и дружбой последнего близкого по крови существа...
Ли белым пятном мелькнула по левую лапу от альфы, ощутимо задев того плечом, и исчезла во тьме углубления. "Намеренно... она сделала это специально..." - не нужно быть гением, что бы это понять. Родомекс не мог не замечать той жгучей обиды и ненависти в глазах своей сестры. Он научился стойко переносить ее испепеляющий взгляд и колкие фразы, но больше всего боялся, что Ли совершит глупость, в результате которой у него н останется другого выбора, кроме как выгнать ее из стаи. Поэтому он терпит... терпит и терпел раньше. Прочие волки, гаммы, еще совсем недавно смотрели на альфа-самца с недоумением, непониманием того, почему он позволяет омеге такие дерзости. Но в конечном итоге волки поняли, что Ли, как сестре вожака, позволено больше, чем рядовой омеге. Нет, Родимус просто не мог себе позволить причинить сестре вред... но он мог поговорить с ней и разрешить все прямо сейчас...
- Ли! - этот почти громогласный и властный окрик волчица не могла не услышать - Ли, нам надо поговорить... серьезно и прямо сейчас, - волк не пошел за сестрой под навес, он остановился у входа, ожидая ответа. Господи Боже, пусть она поступит разумно и подчиниться, не станет перечить, иначе у него просто не останется выбора...

- Слушаю Вас, вожак.
Официоз ситуации душит, сдавливает подобно грубой петле, вызывая чувство беспомощности. Говорят, что у нас возникают лишь те проблемы, к решению которых мы готовы. Родимусу казалось, что он никогда не будет готов. Ли ненавидела его, презирала. За что? За то, чего Родомеск изменить не мог при всем своем желании. Она язвит, нагло ухмыляется ему в глаза. А он прощает. Каждый раз. Унизительно? Едва ли. Просто печально.
- Анул, Горчица, - альфа оборачивается, обводя взглядом двух волчиц - холодно, идите под навес к остальным... и да, разговор не отменяется, он будет, но позже...
После этих слов волк снова обращает внимание на сестру. Он кивает в сторону узкой тропы, ведущей к Источнику, приглашая Ли пройтись, и сам идет вперед, теперь уже зная, что омега последует за ним. Разговор не касается никого, кроме них двоих.
---> Источник.